Введение в научную фантастику
Л. Рон Хаббард
(продолжение)

Лишь около десятой части моих историй были написаны в жанре научной фантастики и фэнтези. Я был тем, кого называли «плодовитый писатель», а эта сфера деятельности была просто недостаточно велика, чтобы поглотить всё, что я мог написать. Изначально я приобрёл свою репутацию, работая в других литературных жанрах в течение восьми лет до разговора в издательстве «Стрит и Смит».

Кэмпбелл считал бо́льшую часть рассказов, которые я ему приносил, не научной фантастикой, а фэнтези, то есть совершенно другим жанром, причём он не очень-то много говорил об этом. Некоторые мои рассказы он с радостью публиковал как научную фантастику, одним из них было «Последнее затемнение». На самом деле таких рассказов было много. Я сам в прошлом имел некоторое отношение к науке, за моими плечами была кое-какая новаторская работа в области ракетостроения и использования сжиженных газов, но в то время я изучал области знания, существовавшие в прошлом, чтобы выяснить, добился ли вообще человек чего-нибудь стоящего. Это, а также любовь к древним историям, которые сейчас называют «Тысяча и одна ночь», побуждало меня писать довольно много в жанре фэнтези. Чтобы печатать этот материал, написанный в жанре фэнтези, Кэмпбелл создал ещё один журнал – «Неизвестное». Пока я писал рассказы для этого журнала, он продолжал существовать. Но началась война, ушёл я и другие писатели, и я думаю, что журнал «Неизвестное» просуществовал всего лишь около сорока месяцев. Найти подобные рассказы было трудновато. И на самом деле они не были сильной стороной Кэмпбелла.

Так что если кто-то пытается сказать, будто научная фантастика – это ответвление или дополнение жанра фэнтези, то, увы, он противоречит освящённой временем профессиональной терминологии. Это эпоха смешанных жанров. Я слышу, что разные музыкальные жанры смешивают друг с другом, как винегрет. Я вижу столько разных танцевальных жанров, которые смешивают в один «танец», что начинаю недоумевать, действительно ли современным хореографам известны различные танцевальные жанры. Сегодня распространено представление, будто только столкновение порождает что-то новое. Возможно, эту мысль выдвинул философ Гегель, но он также говорил, будто война необходима для душевного здоровья народа, и много другой ерунды. Если бы все новые идеи появлялись в результате столкновения старых, это означало бы, что идеи не могут зарождаться сами по себе.

Итак, что же такое подлинная научная фантастика?

Выдвигалось предположение, будто научная фантастика может зародиться лишь в эпоху существования науки. Рискуя вызвать споры и протесты, – а я всю жизнь шёл на такой риск и всегда вызывал споры и протесты, но никогда не беспокоился по этому поводу, а просто делал свою работу, несмотря ни на что, – я хочу указать на некоторые моменты:

Научная фантастика НЕ является результатом какого-то научного открытия или свершения. Она глашатай возможного. Она призыв к тому, чтобы кто-то работал ради будущего. Но при этом она не пророчество. Это мечта, которая возникает на заре, когда изобретатель или учёный пробуждается и открывает книги или входит в лабораторию и говорит: «Интересно, не сумею ли я воплотить эту мечту в мире реальной науки».

Вы можете вспомнить Люциана, жившего во втором веке нашей эры, или Иоганна Кеплера (1571–1630), который основал современную динамическую астрономию, а также написал «Somnium» (сон) – рассказ о воображаемом космическом полёте к Луне, или вы можете вспомнить Мэри Шелли и её Франкенштейна, или Эдгара По, или Жюля Верна, или Герберта Уэллса и задаться вопросом, действительно ли их произведения являются научной фантастикой. Приведём пример: кто-то изобретает приспособление для взбивания яиц. Позже какой-то писатель пишет рассказ о взбивалке для яиц. Следовательно, его рассказ не является научной фантастикой. Продолжим пример: кто-то пишет рассказ о металлическом предмете, который, когда им вертят, взбивает яйцо, но в действительности подобного инструмента никогда раньше не существовало. Следовательно, этот человек написал рассказ в жанре научной фантастики. Кто-то другой – спустя неделю или сто лет – читает этот рассказ и говорит: «Так, так. Быть может, это удастся сделать». И он создаёт взбивалку для яиц. Но независимо от того, возможно ли взбить яйца, вращая два кусочка металла, независимо от того, сделает ли это кто-нибудь впоследствии, рассказ, написанный этим человеком, является научной фантастикой.

Как вы понимаете это слово – «фантастика»? Это своего рода омограф. В данном случае это слово имеет два разных значения. Профессор литературы знает, что оно означает «литературный труд, содержание которого является плодом воображения и необязательно основано на фактах; жанр литературы, к которому относятся подобные работы, включая романы, рассказы и пьесы». Это слово происходит от греческого phantastikē, что означает «искусство воображать».

Но когда мы добавляем к этому слову слово «научная» и получаем «научная фантастика», слово «фантастика» обретает сразу два значения: 1) наука, используемая в рассказе, по крайней мере отчасти является вымышленной; 2) любой рассказ – это вымысел. Словарь «American Heritage Dictionary of the English Language» даёт следующее определение «научной фантастике»: «вымысел, в котором научные открытия и свершения являются частью сюжета или образуют фон, на котором развиваются события; в особенности литературное произведение, основанное на предсказании того, что в будущем может стать возможным в науке».

Итак, если основываться на определении из словаря, а также на большом количестве дискуссий с Кэмпбеллом и другими писателями того времени, можно сказать, что научная фантастика имеет отношение к материальной вселенной и науке; она может включать в себя экономику, социологию, медицину и другие подобные области знания, причём всё это основано на материальных вещах.

Тогда что же такое фэнтези?

Что ж, поверьте мне, если бы это было просто проявление богатого воображения, то многие экономисты, члены правительств и им подобные были бы самыми настоящими писателями! Употребить слово «воображение» по отношению к жанру фэнтези – это всё равно, что сказать, будто целая библиотека – это «некоторое количество слов». Это слишком сильное упрощение, слишком обобщённый термин.

В наши дни многие компоненты, из которых складывается фэнтези как один из жанров художественной литературы, уже ушли со сцены. Упоминания о них уже вряд ли можно найти даже в энциклопедиях. Такими компонентами были спиритизм, мифология, волшебство, предсказания, сверхъестественное и тому подобное.

Ничто из этого в действительности не имело отношения к реальной вселенной. Это не обязательно означает, что ничто из этого никогда не было достоверным или что ничто из этого не придёт в нашу жизнь снова; это лишь означает, что сегодня человек погряз в материальной стороне существования.

По большей части всё это состоит из ложных данных, но, вероятно, никогда не наступит время, когда все эти явления будут объяснены. Главная причина, по которой столь обширный пласт знаний выпал из поля зрения, состоит в том, что материальные науки уже долгое время добиваются успехов. Но я замечаю, что каждый раз, когда современная наука полагает, что рассматривает самое важное, она сталкивается с такими вещами (и порой принимает их), как египетские мифы о том, что человек возник из грязи, или что-то подобное. Однако сейчас я пытаюсь донести до вас лишь одно: существует целый пласт явлений, которые мы не можем назвать «материальными». Это нечто нематериальное, нечто не относящееся ко вселенной. И какими бы ложными ни были многие из старых идей, они всё же существовали; кто знает, быть может, какие-то частицы во всём этом были достоверны. Пришлось бы изучить эти области знаний, чтобы иметь полное понимание всего знания и всех верований, какие только возможны. Я сейчас не предоставляю возможность кому-то сказать, будто я верю во все такие вещи, – я лишь говорю о том, что существует другая сфера помимо убеждённого и порой глуповатого материализма.

Если говорить о литературе, «фэнтези» определяется в словаре следующим образом: «основанное на вымысле литературное произведение, для которого характерны в высшей степени фантастические или сверхъестественные элементы». Даже эта дефиниция несколько ограничена.

Итак, произведением в жанре фэнтези можно назвать любое произведение, в котором присутствуют элементы спиритизма, мифологии, волшебства, предсказания, сверхъестественного и так далее. В «Тысяче и одной ночи» собраны рассказы очень и очень многих стран и цивилизаций, не только арабские, как многие полагают. Это в Америке этот сборник называют «Арабскими сказками», а подлинное его название – «Тысяча и одна ночь увеселений». Он изобилует примерами фэнтези.